За окном Питер. В
телефонной трубке голос приятеля Серёжи Николаева:
- На заседание студии
Кушнера хочешь?
Он еще спрашивает!
Приглашает в святая святых поэтического Петербурга и
сомневается в моём ответе! Хороша бы я была, сказав
«нет»!
Николаев – поэт. У
него есть сборник стихов и публикации в известных
журналах, например в «Арионе». Ну а Кушнера читающей
публике представлять не надо. Даже те, кто не
увлекается поэзией, наверняка слышали строки:
«Времена не выбирают, в них живут и умирают». Цитируя,
обычно добавляют: «Как сказал поэт...» Этот поэт и есть
Александр Кушнер – автор стихотворных сборников,
лауреат престижных премий. Именно его Иосиф Бродский
назвал лучшим лирическим поэтом двадцатого века.
И на
улице продолжается обсуждение. Александр
Кушнер (слева) и Сергей Николаев. А из
дверей, кстати, Василий Русаков выходит.
Фото:
Елена Николихина |
И вот теперь я спешу по
набережной Адмирала Макарова, боясь опоздать в Центр
современной литературы и книги. От ветра с Невы
перехватывает дыхание. Перебираю в памяти строки
Кушнера, пытаясь вспомнить что-нибудь о ветре или реке.
«Свежеет к вечеру Нева...»
В первой комнате
центра, куда забегаю ровно в 18.30, накрывают столы.
Ничего себе, мелькает мысль, неплохо они тут живут.
«Простите... Меня пригласили в студию...» Женщина,
делающая бутерброды, машет рукой: это туда, в соседнюю
комнату.
В соседней комнате
никаких бутербродов. Всё строго и спокойно. Длинный
стол. Во главе стола Кушнер. Вокруг человек десять. Надо
понимать, поэты и поэтессы. Позже узнаю, что среди них,
например, Александр Фролов, чьи публикации можно найти
в журналах «Новый мир», «Звезда», «Нева».
Сегодня обсуждают
стихи Василия Русакова. Сначала он читает вслух –
громко, выразительно. Остальные слушают и
одновременно читают эти же стихи в распечатках. Потом
обсуждают. И как обсуждают! Разбирают по
косточкам-строчкам так, что косточки хрустят. Но
почему-то выглядит это не обидно. И автору,
чувствуется, не обидно. А Кушнера словно и нет. Он не
доминирует, не перебивает. Изредка согласно кивает
головой: да, обычно после того, как поэт выпустил
книгу, у него наступает некий спад, пишется хуже... В
завершение тихим голосом подводит черту. В основном
опять же соглашается: если в стихотворении нет
главного – мысли, оно распадается...
- А мне можно сказать? –
шепчу Сергею.
- Нет, не полагается.
Оказывается, студия
официально именуется Академией поэтического
творчества Александра Кушнера. Ей уже лет двадцать, и
через неё прошли почти все известные поэты Петербурга.
Слушателей отбирает сам Кушнер. То есть прийти сюда со
своими стихами может любой. Но вот останется ли –
решать Мастеру. Можно быть вольнослушателем. Но тогда
ты не имеешь права голоса. Сиди и слушай, впитывай.
Потом желающие читают
новые стихи – просто так, без обсуждения.
- Я читал вам о
живописи? – спрашивает Кушнер.
Кто-то слышал эти стихи,
кто-то нет. Но все дружно просят прочесть. Это и вправду
везение – услышать из Кушнера то, что ещё нигде не
публиковалось. К тому же в авторском исполнении!
Когда все начинают
расходиться, Александр Семенович пожимает руку
только что раскритикованному Русакову: «Ты молодец!»
И это вовсе не лицемерие. Русаков – молодец, иначе бы
его здесь просто не было. А критика по делу и на пользу.
Я же смотрю на
удивительное кресло за другим концом стола.
Высоченное, обитое красным бархатом, с резной спинкой,
на подлокотниках – деревянные головы львов. Не кресло
– трон. Наверно, Кушнер сидел не в нём, потому что
считает слишком помпезным.
- Это кресло Бориса
Стругацкого, - объясняет Сергей. – Его личное. И никто
не имеет права в нём сидеть. Ты что думаешь – здесь один
Кушнер бывает? После того как в 93-м году сгорел Дом
писателей, это единственное помещение, где
литераторы города могут собираться. И Стругацкий
здесь семинары ведёт.
На ветреной набережной
наконец-то решаюсь достать фотоаппарат. Прошу
разрешения у Кушнера сфотографировать его. Но,
видимо, он не расслышал, потому что слегка удивленно
посмотрел в ответ на щелчок затвора. Ничего не сказал.
- Он уже привык, что его
все фотографируют, - успокаивает Сергей.
Это славно, что поэтов
все фотографируют.
Потом мы с Сергеем идем
к метро и творим на ходу. Кушнер сказал Николаеву, что
одна строка в его стихотворении не годится – не слишком
грамотно звучит. И мы, смеясь, играем словами,
подбрасывая в апрельское небо над Васильевским
островом новые рифмы. Кажется, это так весело и
беззаботно – сочинять стихи! Интересно, Кушнер сейчас
тоже сочиняет? И как это у него происходит? Тайна…
Елена НИКОЛИХИНА
|