КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

СЛОВА ГОРОДА

  Кушнер на ветру

  Времена не выбирают. Но известный поэт выбирает время для своих учеников

За ок­ном Пи­тер. В те­ле­фон­ной труб­ке го­лос при­яте­ля Се­рё­жи Ни­ко­лае­ва:

- На за­се­да­ние сту­дии Куш­не­ра хо­чешь?

Он еще спра­ши­ва­ет! При­гла­ша­ет в свя­тая свя­тых по­эти­че­ско­го Пе­тер­бур­га и со­мне­ва­ет­ся в мо­ём от­ве­те! Хо­ро­ша бы я бы­ла, ска­зав «нет»!

Ни­ко­ла­ев – по­эт. У не­го есть сбор­ник сти­хов и пуб­ли­ка­ции в из­вест­ных жур­на­лах, на­при­мер в «Арио­не». Ну а Куш­не­ра чи­таю­щей пуб­ли­ке пред­став­лять не на­до. Да­же те, кто не ув­ле­ка­ет­ся по­эзи­ей, на­вер­ня­ка слы­ша­ли стро­ки: «Вре­ме­на не вы­би­ра­ют, в них жи­вут и уми­ра­ют». Ци­ти­руя, обыч­но до­бав­ля­ют: «Как ска­зал по­эт...» Этот по­эт и есть Алек­сандр Куш­нер – ав­тор сти­хо­твор­ных сбор­ни­ков, лау­ре­ат пре­стиж­ных пре­мий. Имен­но его Ио­сиф Брод­ский на­звал луч­шим ли­ри­че­ским по­этом два­дца­то­го ве­ка.

И на ули­це про­дол­жа­ет­ся об­су­ж­де­ние. Алек­сандр Куш­нер (сле­ва) и Сер­гей Ни­ко­ла­ев. А из две­рей, кста­ти, Ва­си­лий Ру­са­ков вы­хо­дит.

Фо­то: Еле­на Ни­ко­ли­хи­на

И вот те­перь я спе­шу по на­бе­реж­ной Ад­ми­ра­ла Ма­ка­ро­ва, бо­ясь опо­здать в Центр со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры и кни­ги. От вет­ра с Не­вы пе­ре­хва­ты­ва­ет ды­ха­ние. Пе­ре­би­раю в па­мя­ти стро­ки Куш­не­ра, пы­та­ясь вспом­нить что-ни­будь о вет­ре или ре­ке. «Све­же­ет к ве­че­ру Не­ва...»

В пер­вой ком­на­те цен­тра, ку­да за­бе­гаю ров­но в 18.30, на­кры­ва­ют сто­лы. Ни­че­го се­бе, мель­ка­ет мысль, не­пло­хо они тут жи­вут. «Про­сти­те... Ме­ня при­гла­си­ли в сту­дию...» Жен­щи­на, де­лаю­щая бу­тер­бро­ды, ма­шет ру­кой: это ту­да, в со­сед­нюю ком­на­ту.

В со­сед­ней ком­на­те ни­ка­ких бу­тер­бро­дов. Всё стро­го и спо­кой­но. Длин­ный стол. Во гла­ве сто­ла Куш­нер. Во­круг че­ло­век де­сять. На­до по­ни­мать, по­эты и по­этес­сы. Поз­же уз­наю, что сре­ди них, на­при­мер, Алек­сандр Фро­лов, чьи пуб­ли­ка­ции мож­но най­ти в жур­на­лах «Но­вый мир», «Звез­да», «Не­ва».

Се­го­дня об­су­ж­да­ют сти­хи Ва­си­лия Ру­са­ко­ва. Сна­ча­ла он чи­та­ет вслух – гром­ко, вы­ра­зи­тель­но. Ос­таль­ные слу­ша­ют и од­но­вре­мен­но чи­та­ют эти же сти­хи в рас­пе­чат­ках. По­том об­су­ж­да­ют. И как об­су­ж­да­ют! Раз­би­ра­ют по кос­точ­кам-строч­кам так, что кос­точ­ки хру­стят. Но по­че­му-то вы­гля­дит это не обид­но. И ав­то­ру, чув­ст­ву­ет­ся, не обид­но. А Куш­не­ра слов­но и нет. Он не до­ми­ни­ру­ет, не пе­ре­би­ва­ет. Из­ред­ка со­глас­но ки­ва­ет го­ло­вой: да, обыч­но по­сле то­го, как по­эт вы­пус­тил кни­гу, у не­го на­сту­па­ет не­кий спад, пи­шет­ся ху­же... В за­вер­ше­ние ти­хим го­ло­сом под­во­дит чер­ту. В ос­нов­ном опять же со­гла­ша­ет­ся: ес­ли в сти­хо­тво­ре­нии нет глав­но­го – мыс­ли, оно рас­па­да­ет­ся...

- А мне мож­но ска­зать? – шеп­чу Сер­гею.

- Нет, не по­ла­га­ет­ся.

Ока­зы­ва­ет­ся, сту­дия офи­ци­аль­но име­ну­ет­ся Ака­де­ми­ей по­эти­че­ско­го твор­че­ст­ва Алек­сан­д­ра Куш­не­ра. Ей уже лет два­дцать, и че­рез неё про­шли поч­ти все из­вест­ные по­эты Пе­тер­бур­га. Слу­ша­те­лей от­би­ра­ет сам Куш­нер. То есть прий­ти сю­да со свои­ми сти­ха­ми мо­жет лю­бой. Но вот ос­та­нет­ся ли – ре­шать Мас­те­ру. Мож­но быть воль­но­слу­ша­те­лем. Но то­гда ты не име­ешь пра­ва го­ло­са. Си­ди и слу­шай, впи­ты­вай.

По­том же­лаю­щие чи­та­ют но­вые сти­хи – про­сто так, без об­су­ж­де­ния.

- Я чи­тал вам о жи­во­пи­си? – спра­ши­ва­ет Куш­нер.

Кто-то слы­шал эти сти­хи, кто-то нет. Но все друж­но про­сят про­честь. Это и вправ­ду ве­зе­ние – ус­лы­шать из Куш­не­ра то, что ещё ни­где не пуб­ли­ко­ва­лось. К то­му же в ав­тор­ском ис­пол­не­нии!

Ко­гда все на­чи­на­ют рас­хо­дить­ся, Алек­сандр Се­ме­но­вич по­жи­ма­ет ру­ку толь­ко что рас­кри­ти­ко­ван­но­му Ру­са­ко­ву: «Ты мо­ло­дец!» И это во­все не ли­це­ме­рие. Ру­са­ков – мо­ло­дец, ина­че бы его здесь про­сто не бы­ло. А кри­ти­ка по де­лу и на поль­зу.

Я же смот­рю на уди­ви­тель­ное крес­ло за дру­гим кон­цом сто­ла. Вы­со­чен­ное, оби­тое крас­ным бар­ха­том, с рез­ной спин­кой, на под­ло­кот­ни­ках – де­ре­вян­ные го­ло­вы львов. Не крес­ло – трон. На­вер­но, Куш­нер си­дел не в нём, по­то­му что счи­та­ет слиш­ком пом­пез­ным.

- Это крес­ло Бо­ри­са Стру­гац­ко­го, - объ­яс­ня­ет Сер­гей. – Его лич­ное. И ни­кто не име­ет пра­ва в нём си­деть. Ты что ду­ма­ешь – здесь один Куш­нер бы­ва­ет? По­сле то­го как в 93-м го­ду сго­рел Дом пи­са­те­лей, это един­ст­вен­ное по­ме­ще­ние, где ли­те­ра­то­ры го­ро­да мо­гут со­би­рать­ся. И Стру­гац­кий здесь се­ми­на­ры ве­дёт.

На вет­ре­ной на­бе­реж­ной на­ко­нец-то ре­ша­юсь дос­тать фо­то­ап­па­рат. Про­шу раз­ре­ше­ния у Куш­не­ра сфо­то­гра­фи­ро­вать его. Но, ви­ди­мо, он не рас­слы­шал, по­то­му что слег­ка удив­лен­но по­смот­рел в от­вет на щел­чок за­тво­ра. Ни­че­го не ска­зал.

- Он уже при­вык, что его все фо­то­гра­фи­ру­ют, - ус­по­каи­ва­ет Сер­гей.

Это слав­но, что по­этов все фо­то­гра­фи­ру­ют.

По­том мы с Сер­ге­ем идем к мет­ро и тво­рим на хо­ду. Куш­нер ска­зал Ни­ко­лае­ву, что од­на стро­ка в его сти­хо­тво­ре­нии не го­дит­ся – не слиш­ком гра­мот­но зву­чит. И мы, сме­ясь, иг­ра­ем сло­ва­ми, под­бра­сы­вая в ап­рель­ское не­бо над Ва­силь­ев­ским ост­ро­вом но­вые риф­мы. Ка­жет­ся, это так ве­се­ло и без­за­бот­но – со­чи­нять сти­хи! Ин­те­рес­но, Куш­нер сей­час то­же со­чи­ня­ет? И как это у не­го про­ис­хо­дит? Тай­на…

 

Еле­на НИКОЛИХИНА


http://piteropen.ru/words/koushner.html