Ес­ли оп­ре­де­лить од­ним сло­вом «кар­тин­ку» в «Оби­тае­мом ост­ро­ве», то это сло­во «зло­ве­щая». Она та­кая и в пер­вой час­ти филь­ма, и еще боль­ше во вто­рой, пред­став­лен­ной те­перь вни­ма­нию зри­те­лей.

Зло­ве­щий Стран­ник (Алек­сей Се­реб­ря­ков). Оби­та­ли­ще Кол­ду­на, сте­ны ко­то­ро­го, ка­жет­ся, со­сто­ят из ко­по­ша­щих­ся ле­ту­чих мы­шей. Бе­лая суб­ма­ри­на, ос­тав­лен­ная эки­па­жем, но слов­но жи­вая, - так всё в ней ис­крит, со­пит, смот­рит крас­ны­ми гла­за­ми ава­рий­но­го ос­ве­ще­ния. За пред­вес­тия­ми страш­но­го при­хо­дит и оно са­мо – вой­на в ви­де ис­те­ри­че­ской тан­ко­вой ата­ки. Апо­фе­оз ба­таль­но­го эпи­зо­да – смерть Гая, од­но­го из глав­ных ге­ро­ев. Ис­те­ри­ка дви­же­ния об­ры­ва­ет­ся ста­ти­кой не­по­пра­ви­мо­го не­сча­стья: мерт­вы и Гай, и его убий­ца, про­ткну­тый древ­ком штан­дар­та и по­вис­ший на нём; в скорб­ное из­вая­ние об­ра­тил­ся Мак­сим (Ва­си­лий Сте­па­нов). Есть горь­кая кра­со­та в этом кад­ре, для­щем­ся под скрип­ки и медь ор­ке­ст­ра, - буд­то смот­ришь ил­лю­ст­ра­цию к ан­тич­ной ле­ген­де или ры­цар­ско­му ро­ма­ну.

Во­ен­ный эпи­зод – куль­ми­на­ция всей ки­но­ди­ло­гии. До смер­ти Гая бы­ли воз­мож­ны раз­ные фи­на­лы, по­сле неё – толь­ко один. Не слу­чай­но ав­то­ры филь­ма до­ба­ви­ли в сю­жет Стру­гац­ких сце­ну на клад­би­ще. Сно­ва очень жи­во­пис­ную, но это уже мо­дер­ни­ст­ская и ми­зан­тро­пи­че­ская жи­во­пись. С бес­ко­неч­ны­ми ря­да­ми бе­лых пи­ра­ми­док. С по­гиб­ши­ми, чер­ны­ми де­ревь­я­ми. «Здесь по­хо­ро­не­ны дру­зья и на­де­ж­ды», - ска­за­но об этом клад­би­ще в «Из­вес­ти­ях». Здесь, ка­жет­ся, по­хо­ро­не­но и са­мо бу­ду­щее пла­не­ты, на ко­то­рую сва­лил­ся кос­мо­навт-зем­ля­нин. Но здесь и Мак­сим скло­нил­ся к мо­ги­ле дру­га и, на­вер­ное, шеп­чет свою Ан­ни­ба­ло­ву клят­ву: сис­те­ме пси­хо­ло­ги­че­ских и по­ли­ти­че­ских ма­ни­пу­ля­ций, ко­то­рая уби­ла Гая и уби­ва­ет всё и вся, он по­ло­жит ко­нец. Он сде­ла­ет это во­пре­ки не толь­ко вла­сти, но и оп­по­зи­ции. Как вы­яс­ня­ет­ся, во­пре­ки и зем­но­му «спе­цу» - Стран­ни­ку по име­ни Ру­дольф.

И Мак­сим взры­ва­ет транс­ля­тор из­лу­че­ния, столь па­губ­но­го для че­ло­ве­че­ско­го ра­зу­ма. Дов­лев­шая над Сто­ли­цей и пла­не­той, баш­ня ру­шит­ся, как ру­ши­лась баш­ня Сау­ро­на в филь­ме «Вла­сте­лин Ко­лец». Тут по­яв­ля­ет­ся Стран­ник, счи­таю­щий, что эту ма­ни­пу­ля­тив­ную сис­те­му нуж­но бы­ло ис­поль­зо­вать для по­сте­пен­ных пе­ре­мен к луч­ше­му. Ме­ж­ду Стран­ни­ком и Мак­си­мом за­вя­зы­ва­ет­ся дис­пут, в ко­то­ром вер­баль­ные ар­гу­мен­ты че­ре­ду­ют­ся с не­вер­баль­ны­ми – мощ­ны­ми уда­ра­ми рук и ног в сти­ле «Мат­ри­цы». Сра­зу вид­но, что спо­рят не ме­ст­ные. На­ко­нец по­ле дис­пу­та ос­та­ет­ся за Мак­си­мом, ко­то­рый при­ни­ма­ет кри­ти­ку и го­тов ис­пра­вить­ся, но в глав­ном сво­ем по­ступ­ке не рас­каи­ва­ет­ся.

Ре­жис­сер­ские кун­штю­ки за­па­рал­ле­ли­ва­ют Мак­си­ма со спа­си­те­ля­ми Фро­до и Нео. Од­на­ко са­ма со­бой воз­ни­ка­ет еще од­на па­рал­лель: во взо­рван­ной баш­не бы­ло ни­как не мень­ше на­ро­ду, чем в тор­го­вом цен­тре в Нью-Йор­ке 11 сен­тяб­ря 2001 го­да. Спа­сая пла­не­ту от клад­би­ща, Мак­сим от­прав­ля­ет ту­да ты­ся­чи лю­дей.

Ки­но­ди­ло­гия «Оби­тае­мый ост­ров» по­ды­ма­ет во­про­сы вслед за Стру­гац­ки­ми. И раз­ви­ва­ет фан­та­сти­че­ский жанр в на­шем ки­но, ко­то­рый яв­но в этом ну­ж­да­ет­ся. Со­пос­тав­ляя свой фильм с из­вест­ны­ми аме­ри­кан­ски­ми, ре­жис­сер Фе­дор Бон­дар­чук не очень и рис­ку­ет. Он име­ет пра­во на та­кую иг­ру, по­то­му что в его кар­ти­ну вло­жен ог­ром­ный труд. Ей, мо­жет быть, не­дос­та­ет оза­ре­ний, но это твор­че­ская, дос­той­ная, не­ря­до­вая ки­но­ра­бо­та.

Ан­д­рей НЕФЁДОВ

Фото с сайта http://ruskino.ru